Архив отзывов

Харбин-34

Прививка любой эпохе

Не хочется никого цитировать и что-то вспоминать, ибо, к сожалению, история цитирует себя сама. Но все же, как говорил Камю: «микроб чумы никогда не умирает, он десятилетиями способен дремать, а затем может наступить такой день, когда…».
Сейчас, в очередное неспокойное время, спектакль М.Г. Розовского «Харбин-34» становится своеобразной профилактикой путем искусства. И не столь важно, на какую эпоху идет отсылка, и какие именно люди затрагиваются в повествовании, ведь главное – средства и образы, которыми высекается искра сопереживания. Меня заинтересовала эта документальная история, в которой Марк Григорьевич высветил сильную драму, в очередной раз доказавшую, что прошлый век переплюнул любые фантасмагории, страшные сказки и прочее одними фактами.
Итак, спектакль. Удивительны, на мой, взгляд, контрасты Розовского – лирика бытописания еврейской семьи, перемежающаяся резкими сценами деятельности русских фашистов. Валерий Шейман, Марина Кайдалова, Виктория Корлякова/Яна Прыжанкова и Мартин Шевелев (Левочка) создают очень теплую атмосферу в начале спектакля, так и хочется, чтобы их милые несерьезные перепалки продолжались как можно дольше. Пожалуй, зритель совсем не чувствует в эти мгновения того, что вскоре эту семью должен захватить рок. В. Шейман в роли Касперовича трагичен и трогателен. Его рассказы увлекают так далеко от места действия, они так живописны, что хочется устроить для него бенефис. В игре Марины Кайдаловой (Фира) чувствовалось что-то глубоко библейское – довольно ощутимо выстраивалась линия всеобщего человеческого горя. Эта потрясающая актриса как будто увязала в себе всех матерей, все потери, все страдания, которые были на земле с древних времен. Я видел и Яну Прыжанкову, и Викторию Корлякову в роли Ривки. Каждая из них по-своему преподносит нам эту героиню. Яна более страстна (может, в силу внешности), а Виктория же холодней, но обе невероятно пронзительны в ключевые моменты. Актеры в ролях русских фашистов не позволяют воображению рисовать вместо них кого-то еще. Денис Юченков (Саша Волохов) – по игре, внешности, по энергетике – настоящий заблудившийся белый офицер, нашедший себе ошибочное предназначение, но по ходу сюжета разочаровывающийся в своем пути; ему сочувствуешь, как человеку, верящему во что-то (в месть, в родину без «тех-то и тех-то», в любовь), а потом теряющему эту веру на глазах. И его сложно винить, ведь бывали страшные примеры массового ослепления, но «благополучие» тех ослепленных людей было в том, что они не прозрели, а Волохов… Удивителен Константин Иванов в роли Родзаевского – этакий непримиримый романтик, он кажется лидером не совсем в том месте и не в то время. Игра Иванова впечатляет: он сдержан и в тоже время постоянно наэлектризован (чего стоит одна левая рука!), в его взгляде не видно восприимчивости к человеческой участи, одна только убежденность в своей правоте, кажется, как раз такие люди и способны идти по трупам. Он ни разу не допускает выхода за пределы своего идеологического ореола и тем по-настоящему страшен. Лыков (В. Давиденко) вовремя разбавляет накалившиеся между героями ситуации своими присказками, шутками, мимикой, и тем самым переводит некоторые эпизоды в трагикомедию, отчего становится еще грустнее, но правдивее, жизненней. Александр Чернявский в роли Вонсяцкого (лидер фашистской ячейки в США) мне показался неким «барометром» всего происходящего. Как в новеллах Кафки, для того, чтобы рассудить и понять клубок субъективных конфликтов нужен кто-то совершенно посторонний, так и здесь он, несмотря на принадлежность к фашистам, на фоне харбинской партии кажется лунатиком, и от того – еще человеком. Его жена, Мэрион (Н. Корецкая) порой переносит нас в мир джаза одними своими манерами (да, что-то из эпохи Гэтсби). Примечателен Вербицкий (М. Росляков), он напоминает непутевых героев Чехова, проще говоря, русский интеллигент, попавший под гусеницы событий.
Вообще, этот спектакль – целое напластование трагедий, происходящих на стыке времен – между двумя мировыми войнами. Русские офицеры, ставшие фашистами, кажутся анахронизмом, да так оно и было, возможно, если смотреть из нашего века. Но так ли это было для них? Жизнь не закончилась с падением режима, она развела их по разным руслам, и одно из них стало фашизмом. Из-под всего того ужаса, идеологического, «оправданного» и хладнокровного весь спектакль пытается проглянуть человек, он как бы подплывает под льдины, постепенно осознавая свое местонахождение на плоскости, стараясь вынырнуть. Но, когда становится слишком поздно, человек может вынырнуть только в смерть.
Браво, Марк Григорьевич, браво, актеры! Вы воспитываете «человека долгой памяти». Большое спасибо!